Подошел художник Валериус к зеркалу. Думает: «На кого же я все-таки похож?».
- А тут и думать нечего, - говорят глаза, - У тебя глаз что ли нету?! Ты на нас глянь, мы ж чувашские, а ты - вылитый папа!
- Не слушай их, - возмутились скулы, - башкир ты, и мама, и бабушка твои - башкирки. Причем тут глаза?!
- Так, не понял, ребята, - хлюпнул нос и рукой утерся, - Вы на меня посмотрите. У кого еще такой нос бывает, картошкой? Да русский, русский он, и живет в России, значит русский. Тут к цыганке не ходи, все ясно!
- Я вообще не понимаю о чем спор?! И при чем тут цыгане, – вступила рука, которая только что нос утирала, - Он же у нас художник, а у художника что самое главное? Руки! А руки у него от пра-пра-пра-пра-прамного раздедушки. Знаешь кем был твой пра-пра-пра-прамногораздедушка?!- спросили руки Валериуса, потрескивая пальцами от гордости.
- Кем? – шепотом спросил художник.
- Догоном! Слышал про такое племя? Оно, говорят, с Сириуса прилетело…Догон ты и есть догон!
- Ого! – только и смог сказать Валериус, так он был удивлен и стал с особым вниманием руки разглядывать.
А скулы, глаза, нос, руки, ноги принялись ругаться друг с дружкой, даже уши и те вмешались и заявили о том, что они прибыли прямиком из Аргентины, особенно левое.
Тут Валериус , не выдержав внутренних противоречий, крикнул:
- Ша. Тихо все! Значит так, я споров не потерплю. Называйте меня кем хотите. Хоть догоном, хоть сибайским башкиром Северной Пальмиры. Я вообще существо полинациональное, можно сказать – человек мира! И плюньте на пафос!
- Ты хотел сказать – человек вселенной? - вмешались догонские руки прарпапрапрамногораздедушки.
- Ну, и так тоже можно, - вздохнул Валериус и пошел кисти мыть, потому что некогда ему ерундой заниматься.
Матильда Щелкунова
